В этом уверен Александр Егоров, называющий себя последним крестьянином Ленинградской области. В редакцию он позвонил сам. Александр Васильевич уже семь лет на пенсии, но душа его по-прежнему болит за родную землю, и молчать он не может.
Дошел до Москвы
«В свое время я, чтобы совхозную дорогу построить, до председателя Совета министров СССР Николая Рыжкова дошел! — говорит бывший директор совхоза «Сумино». — И добился своего! А сегодня?! Средств на аграрную отрасль государство выделяет минимум!»
Человеку, который всю жизнь посвятил сельскому хозяйству, веришь. За словами дело стоит. Он знает, какие принимать решения.
Круговая дорога Сумино — Череповицы — Ржевка — Соколовка, что в Волосовском районе, сейчас порядком разбита — скажем спасибо лесовозам. А отдельные участки еще вполне ничего, хоть и служат больше 30 лет. Пятнадцать километров отличной дороги «Ленагродорстрой» действительно построил в середине 1980-х после указания из Москвы. По этой трассе и другим внутрисовхозным дорогам, тоже при нем приведенным в порядок, Егоров курсировал беспрестанно: большое, беспокойное хозяйство требует внимательного пригляда.
Сегодняшняя картина Александра Васильевича удручает. «Часть совхозных полей возделывается, — показывает он из автомобиля. — А на землях, выделенных фермерам, буквально несколько человек работают».
Александр Егоров — почетный гражданин Волосовского района. Три созыва он был депутатом областного совета, потом избирался в Законодательное собрание региона. Был председателем областного отделения Аграрной партии России. Почти три десятка лет, с 1985 по 2014 год, руководил совхозом «Сумино». И на всех постах бился за российское крестьянство.
«Красный директор»
Что в СССР или в перестройку, что в новейшее время инициативы Александра Васильевича, которого называли «красным директором» (без доли иронии, заметьте), вызывали удивление и зачастую отторжение у партийных и хозяйственных деятелей.
Свою линию он проводил резко, твердо, от намеченного курса не отступал. И сейчас шлет Егоров во всевозможные инстанции, в том числе самые высокие, письма, пытаясь донести главное: государство гибнет, как только исчезает крепкий крестьянин. Нужно поддержать российских аграриев, и они страну поднимут, накормят, нацию возродят.
«Сергей Есенин однажды сказал: «Попробуй представить Россию без коровы. Не получится! Деревня без коровы — пустая. А без деревни — нет России». Уинстон Черчилль считал лучшими капитальными вложениями «вложения коровьего молока в детские рты», — приводит Александр Васильевич мнения, с которыми трудно спорить. — Надо к истокам возвращаться, молочное животноводство возрождать. Наш район с чистейшими экологическими полями всегда в передовиках по сельскому хозяйству ходил. Племенные совхозы были лучшие в России, дойное стадо в 1990-х насчитывало 30 тысяч голов».
Стратегический продукт
Объезжая вместе бывшую территорию совхоза, заглянули на одну из ферм. Здание с тамбуром, каркас которого возведен из толстых металлических труб. Александр Васильевич как раз рассказывал, что в «Сумино» придумали делать эти тамбуры, чтобы защищать сено от непогоды. Опять же, разгоряченные доярки, выйдя из коровника, не сразу на холоде оказываются.
Обрезки труб приспосабливали для кормушек. Бетонные кормушки коровы вылизывали за 2-3 года, а усовершенствованные служили долго…
Буренки теперь круглогодично содержатся в помещении. Образно говоря, света белого не видят. А раньше с мая по октябрь находились на пастбищах.
Показал Александр Васильевич бывший скотный летний лагерь на 200 голов. Его шутя коровьим «Артеком» называли. Животных сюда перегоняли летом, чтобы они вольно щипали травку и грелись на солнышке. Только так они дают полезное, насыщенное витаминами молоко.
Молоко, по мысли Егорова, — продукт стратегический. Почему, думаете, наши деды, прошедшие войну, пережившие множество катаклизмов, были крепче сегодняшней молодежи? В детстве они пили вдосталь целебное молоко. Парным молоком в деревнях больных выхаживали.
«То, что нам сегодня за молоко выдают, — белая жидкость, мало чем полезная организму, — утверждает Александр Егоров. — Я такое не пью. Покупаю местный творог и сметану у одной женщины. Знаю, что у нее корова на выпасе».
Здешнее молоко издавна славилось. Его еще в XIX веке генерал-майор Леонтьев, владелец мызы Сумино, поставлял в Царское Село и в лицей, где учились Пушкин, Дельвиг, Горчаков. В кронштадтском госпитале им отпаивали героев первой обороны Севастополя.
Доверься Сумино
В 1996 году в совхозе «Сумино» вступил в строй пункт переработки молока. Завод стал лучшим в области среди себе подобных. Выдавали 12 тонн молока в сутки, создали новые рабочие места для молодежи. Получали прибыль, причем в живых деньгах, до 2 миллионов рублей в год, с перспективой увеличения цифры втрое.
Открыли свои магазины, в 2000-х начали возить товар в Гатчину и Петербург. На вывесках писали «Доверься Сумино: в пять утра еще в корове, а к восьми уже у вас!». Молоко, сливки, сметана, творог, кефир, мягкий сыр, масло уходили на ура. Качество — отменное, цены — деревенские, в смысле низкие.
Суминские торговые точки кое-кому в городе тогда костью в горле встали. Одна из чиновниц районного масштаба всячески мешала наладить поставки. «Она мне прямо заявила, что наше молоко старикам здоровье прибавляет, а государству это невыгодно: и так пенсии нечем платить», — с горечью вспоминает Александр Васильевич.
На лугу пасутся ко…
Сегодня очень важно восстановить пастбищное молочное животноводство. Технология хлопотная и недешевая. Но результат того стоит. Как же заставить аграриев отказаться от стойлового содержания коров? Например, установить дополнительную дотацию на литр сдаваемого пастбищного молока.
Поощрять не только госпредприятия и фермеров, но и тех, кто в личном подсобном хозяйстве имеет корову. Разрешать им пасти скот и заготавливать сено на пустующих землях. Дать возможность сдавать молочные излишки — как раньше, когда по деревням утром курсировали молоковозы от райпо. Только пастбищное молоко восстановит у людей иммунитет и спасет от ковида, уверен Егоров.
Александру Васильевичу не впервой идти наперекор. И сейчас, он полагает, нужно, не боясь обвинений в авторитарном руководстве, установить каждому району план по увеличению поголовья дойного стада — хотя бы на 5-7 % в год.
Если заметно поднять цены на сдаваемое молоко, то животноводы увидят перспективы. Отрасль затратная, прибыль появляется через 2-3 года после получения телки. Хранить молоко больше 12 часов нельзя, вот и приходится сдавать его переработчикам с мизерной выгодой. Хочешь не хочешь, а приходит мысль: ну его, это молоко. И коровы идут под нож.
«Я бывал в Голландии и Дании. Изучал их сельскохозяйственный опыт. Там дотации аграрному сектору с нашими несравнимы. Если бы мы имели хотя бы 20 % госбюджета!» — сокрушается мой собеседник.
«Кто только не ищет национальную идею, каких только вариантов не предлагают… Она простая — дайте русскому человеку землю и возможность работать, — продолжает Егоров. — Я вот всю жизнь на земле прожил. Думаю, не зря. Судьбой доволен».
На его участке (теплицы, грядки, баня — разговор отдельный), где сейчас живет сын, гости останавливаются возле своеобразного арт-объекта: ствол дерева делает петлю, потом идет по горизонтали, выпрямляется и устремляется вверх. На вертушке водружена пика от древка знамени. Егоров объясняет, что загогулина — это конец прошлого века, времени развала экономики, потом следует период стабилизации и сегодняшний день, внушающий надежду.
Людмила Кондрашова
Фото Федора Соколова и из архива Александра Егорова
