Синявинские высоты. В 1941 – 1944 годы за них вели жесточайшие бои во время битвы за Ленинград. Плацдармом, где сосредоточивались силы Красной Армии, призванные прорвать блокаду города, называли это место, а до войны здесь жили и работали люди. Они оказались по ту строну блокады. Но каково им было жить на захваченной врагами территории, на линии огня? Те годы помнит Лидия Павловна Крюковская (Иванова).
Поселок известен с XVII века, когда по указу Петра I, эти «земли были розданы под поселение российских крестьян» братьям Сенявиным: адмиралу Алексею, командующему Донской и Азовской военными флотилиями, и лейтенанту морского флота Сергею (отсюда и название).
В 1919 году в районе Синявина открыли месторождение торфа. Через девять лет начали торфоразработку, было построено несколько поселков. Здесь отвели место и под сооружение 8-й ГЭС (государственной электрической станции), которая стала крупнейшей тепловой электростанцией Советского Союза, работавшей на местном и дешевом торфяном топливе. Перед войной торфопредприятие в Синявине было вторым по объему добываемого торфа в стране.
Его административным центром являлся рабочий поселок №5. Здесь в 1928 году организовали школу ФЗО на пятьсот человек, готовившую квалифицированные кадры для торфяной промышленности всего Совет-ского Союза. В этом же центральном поселке разместили все технические и вспомогательные службы торфопредприятия – механическую мастерскую, паровозное и вагонное депо, контору управления, гастроном, столовые для рабочих и служащих, баню, пекарню, продовольственный и промтоварный магазины, детские учреждения, Дом культуры, стадион, больницу, типографию и даже редакцию местной газеты «Торфяник». Остальные восемь поселков предназначались в основном для проживания постоянных и сезонных работников, завербованных из разных областей страны.
Особняком стоял рабочий поселок №8, относившийся к ведению Управления НКВД. Находился он на так называемом «Медвежьем острове» – песчаном холме среди синявинских болот. Здесь жили репрессированные и раскулаченные «спецпереселенцы».
Судьбе было угодно, чтобы именно на торфяных полях разыгралась великая битва за Ленинград. В сентябре 1941-го немецко-фашистские войска захватили Синявино и вышли к берегу Ладожского озера на участке Шлиссельбург – Липки, блокировав город с суши. В сентябре и октябре 1941-го и августе – октябре 1942-го красноармейские части пытались в районе Синявина прорвать блокаду, однако успеха не имели, поскольку гитлеровцы создали в районе Синявинских высот мощный укрепленный узел. В январе 1943 года войска Ленинградского и Волховского фронтов после упорных боев в ходе операции «Искра» сломали оборону противника и 18 января соединились в районе рабочих поселков №1 и №5. Бои за Синявинские высоты вошли отдельной героической страницей в летопись Великой Отечественной войны.
Во время сражений с немцами деревня Синявино и большинство рабочих поселков были разрушены.
Недавно Лидия Павловна побывала на своей родине. Неизгладимое впечатление оставило посещение мемориального музея «Прорыв». Все воссоздано так реалистично! Не плакать не смогла.
… Лидии Павловне было три года, когда началась Великая Отечественная война. Она была седьмым ребенком в семье, мать ждала восьмого. Отец Павел Иванович и старший брат Виктор уже 23 июня отправились на фронт. Он стремительно приближался и к Синявину. С июля основную часть времени жители проводили в окопах, спасаясь от пуль и снарядов.
8 сентября 1941 года рано утром в рабочем поселке №6 появились немецкие солдаты. Прошедшая ночь была шумной и беспокойной, к звукам войны привыкнуть невозможно. В эту ночь мама рожала, прямо в окопе у Лиды появился маленький брат.
Прятавшимся в траншеях жителям приказали выйти и построиться. Суровый офицер в немецкой форме через переводчика объявил: «Сейчас вам надо отсюда поскорее убираться. Здесь будет сражение и никого в живых не останется».
Анна Ивановна, поговорив со старшими детьми, решила, что идти надо на родину, в сторону Пскова, откуда они приехали в Синявино. Оказалось, идти-то решили в военное пекло. Но разве могли они знать, что по плану немецкого командования на Ленинград через Псков наступала группа армий «Север», на Москву через Великие Луки – группа армий «Центр».
Стали готовиться. Мать еще не успела отойти от родов, да и в дорогу надо было запасти сухарей, подобрать одежду, обувь понадежнее. В путь отправились только в октябре.
Возле Мги путников остановили, погрузили в железнодорожные вагоны. Но едва состав двинулся, как налетели самолеты, вероятно, наши. Началась бомбежка. Поезд встал. Люди кинулись кто куда. Убедясь, что все дети целы, мать вновь повела их, как казалось, к спасительной цели.
…Они брели по дороге среди таких же бедолаг. Людской поток разделялся на ручейки, кто-то поворачивал налево, кто-то направо в надежде встретить солдат Красной Армии. Никто не знал об истинном положении дел на фронте. Люди шли по территории, на которой уже хозяйничали фашисты. До поры до времени на беженцев не обращали никакого внимания. Днем, если не было обстрелов, Анна Ивановна с детьми шла, стараясь близко не подходить к дорогам с движущейся немецкой техникой. Ночью устраивались на ночлег. Хорошо, если их пускала в дом какая-нибудь сердобольная старушка, увидев младенца на руках изможденной женщины. За подол держалась трехлетняя Лида. Мише – семь лет. Остальные постарше. Они несли кое-какие вещи, чтобы в случае чего можно было развести костер, обсушиться, вскипятить в чайнике воду. Но в дома пускали редко. На всех беженцев места не хватало. И чаще всего ночевать приходилось в холодных сараях, в стогах сена, а то и просто под деревьями, тесно прижимаясь друг к другу и кутаясь в превращающуюся в лохмотья одежду. Шел третий месяц их странствия.
До деревни, где жили их родственники, добрались к рождеству, поселились в пустующем доме, стали обживаться. Односельчане помогли чем могли. Особенно новоселы радовались картошке. Немцев в деревне не было, но они сюда регулярно наведывались. А по ночам в деревню заглядывали партизаны, собирали сведения о силах и планах противника, забирали продукты. Мать варила для гостей большой чугун каши или картошки. Всего на территории современной Псковской области действовало 29 партизанских бригад общей численностью 57 тысяч человек. По масштабности партизанского движения это не сопоставимо ни с одной другой областью. Надо отметить, что северная часть Псковской области в предвоенное время входила в состав Ленинградской.
…Партизанский отряд базировался в нескольких километрах от деревни, и старшие подростки вскоре освоили эту дорогу. Относили в лес собранные в деревне продукты, сообщали новости. Походы были небезопасны, в деревне жил назначенный фашистами староста. Брата Вениамина, которому исполнилось семнадцать лет, зачислили в отряд, выдали винтовку.
И вот однажды утром, когда старшие отправились к партизанам, а Лида, Миша и маленький Сашенька сидели за столом, завтракали, в их дом вошли два полицая: «Твои дети – партизаны, тебя расстреляют. Выходи на улицу». Мать заплакала, стала умолять: «Тогда убивайте нас всех. Без меня они не выживут».
Их повели на окраину деревни, где у сарая под конвоем солдат и полицаев стояли и другие жители, подозреваемые в связи с партизанами. Но тут неожиданно раздались взрывы. Началась паника, расстрел не состоялся. Приговоренные бросились врассыпную. Вот только в свои дома вернуться никому было не суждено. Деревня пылала, сгорела целиком.
Но теперь немцы уже не были так лояльны к населению. Собрав всех в колонну, они погнали их к ближайшей железнодорожной станции. Там затолкали в вагоны. Кому не хватило места, сидели на открытых платформах. Состав выгрузили в Литве. Прибыла бесплатная рабочая сила для выращивания продуктов питания для солдат вермахта. Так они оказались в одном из зажиточных хуторов. В хозяйстве работали и другие пленники, но общаться им было запрещено, да и некогда было, виделись только за обедом. Мама работала на кухне, варила еду на всю артель. Кормили работников два раза в день – в обед и поздно вечером. И дети были при деле: помогали чистить картошку, мыть посуду, носили воду, дрова. Шестилетняя Лида присматривала за младшим братом, за хозяйскими малышами. И еще у нее были ответственные обязанности – подметать двор, кормить кур и гусей, которые иногда могли и больно клюнуть.
Мать все время переживала за старших детей, за воевавших мужа и сына Виктора. Писем от них не было. Да и куда писать? И вот наконец «народное радио» принесло обнадеживающую весточку. Ее старшие дети, отправившиеся в то утро к партизанам, при возвращении из леса попали в облаву. Их в товарном поезде отправили в Германию. Но по пути ребята выломали в полу вагона доски и выбрались из заточения. Произошло это на территории Литвы. Но деваться было некуда, они тоже оказались на сельхозработах в соседних хуторах.
На Родину после освобождения Литвы Красной Армией они отправились все вместе, вышли на станции Дедовичи Псковской области. Жить было негде, продуктов никаких, разгребли бункер, когда-то приспособленный под овощехранилище. Тут и обосновались. К весне старших мальчишек взяли в колхоз пастухами. Лида осенью пошла в первый класс. До школы было несколько километров.
Отец и Виктор вернулись домой с победой, а вот Вениамин из партизанского отряда ушел в действующую армию и пропал без вести. В последнем письме своей девушке он писал: «Идем на Берлин»…
После окончания семилетки Лида поступила в училище, получила профессию медсестры. Работать довелось в Свердловской области, в Эстонии, в Киришах. А после выхода на пенсию по воле судьбы оказалась в деревне Ганьково Тихвинского района.
Здесь она уже живет 25 лет. Активно участвует в общественной жизни поселения, местной ветеранской организации. Этот снимок сделан в июле прошлого года на празднике, посвященном дню рождения Ганькова. Чествовали самых уважаемых жителей деревни. В числе награжденных была и Лидия Павловна Крюковская
Вера Краснова.
